"Красный дракон" Харриса, столь любезно посоветованный мне El_Desenladrillador, оказался просто фееричен.
Пожалуй, единственным минусом для меня стало безумно малое количество страниц, раскрывающих взаимоотношения Уилла и доктора Лектера. Один диалог лицом к лицу, да пара писем - будто поддразнили. Лично мне было безумно наблюдать за каждой из сторон - до ненормального спокойные, почти отрешенные реакции Уилла, поразительная увлеченность со стороны Ганнибала. Мне хотелось бы узнать больше, пусть даже это были бы незначительные детали, сущие мелочи.
Пара цитат
Пара цитат:
Грэму нравился доктор Алан Блум, маленький круглый человечек с печальными глазами, прекрасный судебный психиатр, наверное, даже лучший. Грэм ценил, что доктор Блум никоим образом не проявлял к нему своего профессионального интереса. На такое способен далеко не каждый психиатр.
Все-таки сравнение книжных и сериальных образов героев частенько доставляло.
- Понимаю, вам не терпится, мистер Грэм, но я хочу вначале рассказать вам одну историю, весьма поучительную. Наши меры предосторожности могут показаться вам излишними. Но доктор Лектер действительно очень опасен и дьявольски хитер. Целый год после того, как его сюда поместили, он вел себя просто идеально и даже был контактен во время психотерапии. И как результат — это было еще при старом директоре, — меры безопасности по отношению к нему слегка ослабили. Восьмого июля тысяча девятьсот семьдесят шестого года после обеда он пожаловался на боль в груди. В смотровом кабинете его освободили от смирительной рубашки, чтобы сделать электрокардиограмму. Один из сопровождавших его санитаров вышел покурить, а другой на секунду отвернулся… Слава богу, сестра оказалась сильной и смогла увернуться. Один глаз ей удалось спасти. Этот момент может показаться вам любопытным.
Чилтон вытащил из ящика кардиограмму и, развернув ее на столе, начал водить по линии указательным пальцем.
— Смотрите, здесь он просто лежит на смотровом столе. Пульс семьдесят два. Здесь он хватает медсестру за голову и тянет ее вниз, к себе. Вот тут к нему подбежал санитар. Кстати, Лектер и не сопротивлялся, но санитар все же вывихнул ему руку. Видите? Странная вещь. Его пульс ни разу не превысил восьмидесяти пяти. Даже когда он вырывал ей язык.
Лицо Грэма оставалось бесстрастным. Он откинулся на стуле и сцепил руки у подбородка. Ладони у него были сухие.
— Знаете, когда Лектера только привезли, мы подумали, что нам представилась возможность изучить социопата в классически чистом виде, — продолжал Чилтон. — Так редко удается заполучить их живыми. У Лектера ясный, восприимчивый ум, он занимался психиатрией… и в то же время он изощренный убийца, на совести которого столько жертв. Он показался нам контактным, и мы подумали, что с его помощью мы проникнем в тайны этого вида психического отклонения. Как Беймон изучал процесс пищеварения, вскрыв желудок святому Мартину. Но даже сейчас мы вряд ли понимаем Лектера лучше, чем в первые дни его пребывания у нас. Вам когда-нибудь приходилось с ним разговаривать?
— Нет. Только видел его, когда… В основном я видел его в суде. Доктор Блум показывал мне статьи Лектера в научных журналах.
— А он-то вас хорошо знает. Много о вас думает.
— Вы с ним беседовали?
— Да, двенадцать раз. Он полностью закрыт для изучения. Слишком искушен в психодиагностике, тестировать его бесполезно. Расколоть его пытались и Эдвардс, и Фабре, и даже сам доктор Блум. У меня есть их записи. Для них он тоже остался загадкой. По нему незаметно, когда он что-нибудь скрывает, а когда знает больше, чем говорит. Находясь в изоляции, он опубликовал блестящие статьи в ведущих психиатрических журналах. Но ни одна из них не помогает понять его самого. Мне кажется, он боится, что если мы разгадаем его, то больше никто не будет интересоваться его персоной и всю оставшуюся жизнь ему придется провести в полном забвении.
— По нашему единодушному мнению, единственный человек, который действительно понял поведение Ганнибала Лектера, — вы, мистер Грэм. Не могли бы вы нас, так сказать, просветить?
— Нет, — отрезал Грэм.
— Тут у нас многие интересуются одним вопросом: вот вы расследовали убийства, совершенные доктором Лектером, поняли их стиль. Вы смогли воссоздать его фантазии? Помогло ли это вам разоблачить его?
Грэму хотелось застать Лектера спящим. Ему нужно было время, чтобы собраться. Если он почувствует, что безумие Лектера проникает в его мозг, то ему придется всеми силами защищаться от этого.
В течение нескольких секунд Грэм молча разглядывал Лектера. Тот вдруг открыл глаза и произнес:
— Тот же самый лосьон после бритья, которым вы пользовались во время суда.
— Я получаю его в подарок на каждое Рождество.
Грэм почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Он потер шею ладонью.
— Кстати, о Рождестве, — вспомнил Лектер. — Вы получили мою открытку?
— Да. Спасибо.
Рождественская открытка Лектера была переправлена Грэму криминалистической лабораторией ФБР из Вашингтона. Грэм пошел на задний двор, сжег ее и тщательно вымыл руки, прежде чем дотронуться до Молли.
Лектер встал с кровати и подошел к столу. Невысокий изящный человек. Очень аккуратный.
— Я рад, что вы пришли. Сколько уже прошло, года три, кажется? Обычно меня посещают только профессионалы. Ничего из себя не представляющие психиатры из клиник да пытливые горе-доктора психологии с периферии — тугодумы, вымучивающие из себя статейки из страха лишиться места в своих забытых богом колледжах.
— Доктор Блум показывал мне вашу статью об особенностях садизма у хирургов в «Журнале клинической психиатрии».
— Ну и?..
— Любопытно. Даже для меня, дилетанта.
— Для дилетанта… Дилетанта. Интересный термин, — задумчиво сказал Лектер. — Сколько тут перебывало ученых мужей. Сколько приходило так называемых экспертов, всеми правдами и неправдами пробившихся к государственной кормушке. Если вы дилетант, то кто же тогда специалист? Разве не вы поймали меня тогда, а, Уилл? Вы хоть сами-то знаете, как это у вас получилось?
— Вы знакомились с материалами дела. Там все написано.
— Нет там ничего. Вы знаете, как вам это удалось, Уилл?
— Все в материалах следствия. Да и какое сейчас это имеет значение?
— Конечно. Для меня уже не имеет.
— Мне нужна ваша помощь, доктор Лектер.
— Я так и думал.
— Это по поводу Атланты и Бирмингема.
— Слушаю.
— Вы ведь, конечно, читали об этом.
— Я читал об этом в газетах, правда, не смог сделать вырезки. Мне не разрешают держать здесь ножницы. Угрожают, что отберут книги. Мне бы не хотелось, чтобы подумали, будто я снова замышляю что-нибудь ужасное. — Он рассмеялся, обнажая ровные белые зубы. — Вам хочется знать, как он выбирает жертвы?
— Я подумал, у вас могут быть какие-то предположения. Мне бы хотелось их услышать.
— С какой стати?
Грэм предвидел этот вопрос. Такая причина, как стремление прервать цепь убийств, явно не могла воодушевить Лектера.
— У нас есть что вам предложить, — сказал Грэм. — Материалы исследований, видеофильмы по психиатрии, даже киноролик. Я переговорю с администрацией больницы.
— А, с Чилтоном. Ну да, вы ведь должны были встретиться с ним, когда пришли. Отвратительный тип, правда? Обратили внимание, как неумело он пытается заглянуть к вам внутрь — словно подросток, который впервые лезет под юбку? Рассматривает вас исподтишка. Заметили, да? Хотите — верьте, хотите — нет, но он пытался прогнать меня через ТАТ. Меня! Сидел тут с непроницаемым лицом, не мог дождаться, когда я дойду до Эм-эф-тринадцать. Ха-ха. О, простите, забыл, что вы не относитесь к клану посвященных. Речь идет о рисунке — женщина на кровати и на переднем плане мужчина. Он ждал, что, интерпретируя эту ситуацию, я буду скрывать возникшие у меня сексуальные ассоциации. Я просто рассмеялся ему в лицо. А он надулся как индюк и объявил всем, что я избежал тюрьмы лишь благодаря синдрому Ганзера, — не будем вдаваться в психиатрию. Все это очень скучно.
— Вы получите доступ к фильмотеке Американской медицинской ассоциации.
— Я все равно не получу того, что меня интересует.
— Откуда такая уверенность?
— Мне достаточно и моих книг.
— Я познакомлю вас со всеми материалами этого дела. Но есть еще одна причина, по которой вы не откажетесь.
— Да? И какая же?
— Я полагаю, вам было бы любопытно проверить, кто умнее — вы или тот, кого я ищу.
— По вашей логике, вы умнее меня, поскольку вы меня поймали!..
— Нет, я знаю, что не умнее вас.
— Тогда как же вы меня поймали, Уилл?
— Вам кое-что мешало.
— Что же?
— Страсть. К тому же вы душевнобольной.
— А вы неплохо загорели, Уилл.
Грэм промолчал.
— И руки у вас огрубели. Они больше не похожи на руки полицейского. А ваш лосьон как будто выбирал ребенок. Там парусник на этикетке, да?
Доктор Лектер редко держит голову прямо. Задав вопрос, он наклоняет голову то вправо, то влево; его пытливый взгляд вкручивается в лицо собеседника, словно штопор в пробку. Снова наступила пауза. Наконец Лектер произнес:
— Не рассчитывайте уговорить меня, играя на моем тщеславии.
— Я и не рассчитываю вас уговорить. Вы или согласитесь мне помочь, или откажетесь. Кстати, над этой проблемой работает сейчас доктор Блум, а это лучший…
— Дело у вас с собой?
— С собой.
— А снимки?
— И снимки.
— Хорошо, оставьте. Посмотрю на досуге.
— Нет.
— Вы умеете мечтать, Уилл?
— До свидания, доктор Лектер.
— Что же вы не пригрозили книги отобрать?
Грэм повернулся, чтобы уйти.
— Ну ладно, давайте досье. Я скажу вам, что думаю.
— Интересно, — пробормотал Грэм.
— Перестаньте. Вы не могли не догадаться об этом сами.
— Да, я действительно об этом думал.
— А сюда пришли просто взглянуть на меня? Восстановить, так сказать, нюх? Без меня не получается?
— Мне хотелось бы узнать ваше мнение.
— У меня его пока нет.
— Я подожду.
— Могу я оставить дело у себя?
— Я еще не решил, — медленно сказал Грэм.
- ...Позвольте мне оставить у себя дело, Уилл. Я поработаю с ним, изучу. Если есть еще какие-нибудь материалы, я хотел бы взглянуть и на них. Вы можете позвонить мне. В тех редких случаях, когда звонит мой адвокат, мне приносят телефон сюда. Раньше его голос просто пускали через интерком и, конечно, нас слушали все, кому не лень. Вы не дадите мне номер своего домашнего телефона?
— Нет.
— Знаете, как вам удалось поймать меня, Уилл?
— До свидания, доктор Лектер. Вы можете звонить по номеру, записанному на обложке дела. Мне все передадут.
Грэм пошел по коридору.
— Знаете, почему вы поймали меня?
Грэм уже исчез из виду и быстро шагал к стальной двери.
— Вы поймали меня, потому что мы с вами одинаковые!
Это были последние слова Лектера, которые услышал Грэм, — его голос остался за стальной дверью.
Опустив голову, никого не замечая, Грэм брел как сомнамбула, боясь только одного — проснуться. В висках гулко стучала кровь, словно удары крыльев большой птицы. От стальной клетки до выхода — рукой подать. Три коридора, пять дверей отделяют доктора Лектера от внешнего мира. В вестибюле Грэму вдруг почудилось, что Лектер вышел вместе с ним. Остановившись у выхода, он огляделся, удостоверяясь, что рядом никого нет.
После ухода Грэма доктор Ганнибал Лектер лег на кровать и погасил свет. Прошло несколько часов.
Сначала он наслаждался фактурой ткани наволочки, на которой лежали его сцепленные за головой руки… затем кончиком языка скользнул по нежнейшей плоти — внутренней стороне щеки.
Потом он перешел на запахи. Появились фантазии. Один запах он действительно чувствовал, другие — воображал. Раковину посыпали хлоркой — сперма. В конце коридора начали раздавать острое мясо — затвердевшая от пота рубашка цвета хаки. Грэм не захотел давать ему свой домашний телефон — горький зеленый запах размятого лопуха.
Лектер сел на кровати. А Грэм мог быть и повежливее. В памяти возник теплый латунный запах электрических часов.
...
Он позвонил на коммутатор факультета психиатрии.
— Я хотел бы поговорить с доктором Аланом Блумом.
— Не знаю, на месте ли он сегодня, но сейчас соединю вас.
— Секундочку. У меня совсем вылетело из головы имя его секретаря.
— Линда Кинг. Сейчас я вас соединю.
Раздалось восемь гудков, прежде чем трубку наконец подняли.
— Слушаю вас.
— Это вы, Линда?
— Линда не работает по субботам.
Доктор Лектер на это и рассчитывал.
— Быть может, вы мне поможете, если вас не затруднит. Это Боб Грир из издательства «Блейн энд Эдвардс паблишинг». Доктор Блум просил меня переслать экземпляр книги «Психиатр и закон» Уиллу Грэму, и Линда должна была отправить мне его адрес и номер телефона, но, видно, забыла.
— Дело в том, что я всего лишь аспирантка, она будет в поне…
— Понимаете, тогда придется связаться с доктором Блумом, но мне страшно не хотелось бы беспокоить его, ведь он поручил все это Линде, и как-то неудобно подводить ее. Милочка, все эти данные обязательно там где-то поблизости, в картотеке. Я на вашей свадьбе спляшу, если вы меня выручите.
— У Линды нет картотеки.
— Может, у нее там телефонная книжка лежит?
— Да, тут есть книжка.
— Будьте так добры, отыщите мне этого Грэма, и я от вас отстану.
— Как, вы сказали, его зовут?
— Грэм… Уилл Грэм.
— Подождите минутку… Ага, вот нашла. Домашний телефон 305 JL5-7002.
— Но я бы хотел отправить ему книгу по почте.
— Здесь адреса нет.
— А что там есть?
— Так, Федеральное бюро расследований, Пенсильвания-авеню, десять, Вашингтон, округ Колумбия… ага, и почтовый ящик три тысячи шестьсот восемьдесят, Марафон, Флорида.
— Замечательно, вы просто ангел.
— Рада была помочь.
Лектер почувствовал себя намного лучше. Теперь он сможет как-нибудь порадовать Грэма телефонным звонком.
Страх приходит с воображением. Это как наказание, как плата за богатую фантазию.
Знаете, Уилл, Вы слишком много переживаете. Будет гораздо лучше, если Вы перестанете себя терзать.
Не мы выбираем себе натуру, Уилл, она дается свыше, как легкие, поджелудочная железа и все остальное. Зачем идти ей наперекор?
Я хочу Вам помочь, Уилл, и для начала ответьте-ка мне на один вопрос. Помните, у Вас была сильная депрессия после того, как Вы застрелили Гэррета Джекоба Хоббса? Вас ведь не смерть его так мучила, верно? Вы ведь на самом деле мучились потому, что Вам было очень приятно его убивать.
Подумайте над этим, но не переживайте. А где написано, что это обязательно должно быть неприятно? Ведь приятно же Богу убивать — Он постоянно этим занимается, а разве мы не созданы по Его образу и подобию?
Вы, вероятно, читали во вчерашних газетах о том, как Бог обрушил в Техасе церковную кровлю на тридцать четыре прихожанина. Это случилось в среду вечером и, наверное, как раз тогда, когда они елейными голосами выводили псалом, прославляя Его имя. Разве Ему было неприятно?
Тридцать четыре человека! А Вам — косточку подбросил. Одного Хоббса. Одним махом Он угробил сто пятьдесят филиппинцев в авиакатастрофе на прошлой неделе — что же Ему не позволить Вам убить какого-то ничтожного Хоббса. Короче говоря, Вам не грозит обратить на себя Его гнев из-за какого-то несчастного убийства. Вернее, уже двух. Все нормально!.
Пожалуй, единственным минусом для меня стало безумно малое количество страниц, раскрывающих взаимоотношения Уилла и доктора Лектера. Один диалог лицом к лицу, да пара писем - будто поддразнили. Лично мне было безумно наблюдать за каждой из сторон - до ненормального спокойные, почти отрешенные реакции Уилла, поразительная увлеченность со стороны Ганнибала. Мне хотелось бы узнать больше, пусть даже это были бы незначительные детали, сущие мелочи.
Пара цитат
Пара цитат:
Грэму нравился доктор Алан Блум, маленький круглый человечек с печальными глазами, прекрасный судебный психиатр, наверное, даже лучший. Грэм ценил, что доктор Блум никоим образом не проявлял к нему своего профессионального интереса. На такое способен далеко не каждый психиатр.
Все-таки сравнение книжных и сериальных образов героев частенько доставляло.
- Понимаю, вам не терпится, мистер Грэм, но я хочу вначале рассказать вам одну историю, весьма поучительную. Наши меры предосторожности могут показаться вам излишними. Но доктор Лектер действительно очень опасен и дьявольски хитер. Целый год после того, как его сюда поместили, он вел себя просто идеально и даже был контактен во время психотерапии. И как результат — это было еще при старом директоре, — меры безопасности по отношению к нему слегка ослабили. Восьмого июля тысяча девятьсот семьдесят шестого года после обеда он пожаловался на боль в груди. В смотровом кабинете его освободили от смирительной рубашки, чтобы сделать электрокардиограмму. Один из сопровождавших его санитаров вышел покурить, а другой на секунду отвернулся… Слава богу, сестра оказалась сильной и смогла увернуться. Один глаз ей удалось спасти. Этот момент может показаться вам любопытным.
Чилтон вытащил из ящика кардиограмму и, развернув ее на столе, начал водить по линии указательным пальцем.
— Смотрите, здесь он просто лежит на смотровом столе. Пульс семьдесят два. Здесь он хватает медсестру за голову и тянет ее вниз, к себе. Вот тут к нему подбежал санитар. Кстати, Лектер и не сопротивлялся, но санитар все же вывихнул ему руку. Видите? Странная вещь. Его пульс ни разу не превысил восьмидесяти пяти. Даже когда он вырывал ей язык.
Лицо Грэма оставалось бесстрастным. Он откинулся на стуле и сцепил руки у подбородка. Ладони у него были сухие.
— Знаете, когда Лектера только привезли, мы подумали, что нам представилась возможность изучить социопата в классически чистом виде, — продолжал Чилтон. — Так редко удается заполучить их живыми. У Лектера ясный, восприимчивый ум, он занимался психиатрией… и в то же время он изощренный убийца, на совести которого столько жертв. Он показался нам контактным, и мы подумали, что с его помощью мы проникнем в тайны этого вида психического отклонения. Как Беймон изучал процесс пищеварения, вскрыв желудок святому Мартину. Но даже сейчас мы вряд ли понимаем Лектера лучше, чем в первые дни его пребывания у нас. Вам когда-нибудь приходилось с ним разговаривать?
— Нет. Только видел его, когда… В основном я видел его в суде. Доктор Блум показывал мне статьи Лектера в научных журналах.
— А он-то вас хорошо знает. Много о вас думает.
— Вы с ним беседовали?
— Да, двенадцать раз. Он полностью закрыт для изучения. Слишком искушен в психодиагностике, тестировать его бесполезно. Расколоть его пытались и Эдвардс, и Фабре, и даже сам доктор Блум. У меня есть их записи. Для них он тоже остался загадкой. По нему незаметно, когда он что-нибудь скрывает, а когда знает больше, чем говорит. Находясь в изоляции, он опубликовал блестящие статьи в ведущих психиатрических журналах. Но ни одна из них не помогает понять его самого. Мне кажется, он боится, что если мы разгадаем его, то больше никто не будет интересоваться его персоной и всю оставшуюся жизнь ему придется провести в полном забвении.
— По нашему единодушному мнению, единственный человек, который действительно понял поведение Ганнибала Лектера, — вы, мистер Грэм. Не могли бы вы нас, так сказать, просветить?
— Нет, — отрезал Грэм.
— Тут у нас многие интересуются одним вопросом: вот вы расследовали убийства, совершенные доктором Лектером, поняли их стиль. Вы смогли воссоздать его фантазии? Помогло ли это вам разоблачить его?
Грэму хотелось застать Лектера спящим. Ему нужно было время, чтобы собраться. Если он почувствует, что безумие Лектера проникает в его мозг, то ему придется всеми силами защищаться от этого.
В течение нескольких секунд Грэм молча разглядывал Лектера. Тот вдруг открыл глаза и произнес:
— Тот же самый лосьон после бритья, которым вы пользовались во время суда.
— Я получаю его в подарок на каждое Рождество.
Грэм почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Он потер шею ладонью.
— Кстати, о Рождестве, — вспомнил Лектер. — Вы получили мою открытку?
— Да. Спасибо.
Рождественская открытка Лектера была переправлена Грэму криминалистической лабораторией ФБР из Вашингтона. Грэм пошел на задний двор, сжег ее и тщательно вымыл руки, прежде чем дотронуться до Молли.
Лектер встал с кровати и подошел к столу. Невысокий изящный человек. Очень аккуратный.
— Я рад, что вы пришли. Сколько уже прошло, года три, кажется? Обычно меня посещают только профессионалы. Ничего из себя не представляющие психиатры из клиник да пытливые горе-доктора психологии с периферии — тугодумы, вымучивающие из себя статейки из страха лишиться места в своих забытых богом колледжах.
— Доктор Блум показывал мне вашу статью об особенностях садизма у хирургов в «Журнале клинической психиатрии».
— Ну и?..
— Любопытно. Даже для меня, дилетанта.
— Для дилетанта… Дилетанта. Интересный термин, — задумчиво сказал Лектер. — Сколько тут перебывало ученых мужей. Сколько приходило так называемых экспертов, всеми правдами и неправдами пробившихся к государственной кормушке. Если вы дилетант, то кто же тогда специалист? Разве не вы поймали меня тогда, а, Уилл? Вы хоть сами-то знаете, как это у вас получилось?
— Вы знакомились с материалами дела. Там все написано.
— Нет там ничего. Вы знаете, как вам это удалось, Уилл?
— Все в материалах следствия. Да и какое сейчас это имеет значение?
— Конечно. Для меня уже не имеет.
— Мне нужна ваша помощь, доктор Лектер.
— Я так и думал.
— Это по поводу Атланты и Бирмингема.
— Слушаю.
— Вы ведь, конечно, читали об этом.
— Я читал об этом в газетах, правда, не смог сделать вырезки. Мне не разрешают держать здесь ножницы. Угрожают, что отберут книги. Мне бы не хотелось, чтобы подумали, будто я снова замышляю что-нибудь ужасное. — Он рассмеялся, обнажая ровные белые зубы. — Вам хочется знать, как он выбирает жертвы?
— Я подумал, у вас могут быть какие-то предположения. Мне бы хотелось их услышать.
— С какой стати?
Грэм предвидел этот вопрос. Такая причина, как стремление прервать цепь убийств, явно не могла воодушевить Лектера.
— У нас есть что вам предложить, — сказал Грэм. — Материалы исследований, видеофильмы по психиатрии, даже киноролик. Я переговорю с администрацией больницы.
— А, с Чилтоном. Ну да, вы ведь должны были встретиться с ним, когда пришли. Отвратительный тип, правда? Обратили внимание, как неумело он пытается заглянуть к вам внутрь — словно подросток, который впервые лезет под юбку? Рассматривает вас исподтишка. Заметили, да? Хотите — верьте, хотите — нет, но он пытался прогнать меня через ТАТ. Меня! Сидел тут с непроницаемым лицом, не мог дождаться, когда я дойду до Эм-эф-тринадцать. Ха-ха. О, простите, забыл, что вы не относитесь к клану посвященных. Речь идет о рисунке — женщина на кровати и на переднем плане мужчина. Он ждал, что, интерпретируя эту ситуацию, я буду скрывать возникшие у меня сексуальные ассоциации. Я просто рассмеялся ему в лицо. А он надулся как индюк и объявил всем, что я избежал тюрьмы лишь благодаря синдрому Ганзера, — не будем вдаваться в психиатрию. Все это очень скучно.
— Вы получите доступ к фильмотеке Американской медицинской ассоциации.
— Я все равно не получу того, что меня интересует.
— Откуда такая уверенность?
— Мне достаточно и моих книг.
— Я познакомлю вас со всеми материалами этого дела. Но есть еще одна причина, по которой вы не откажетесь.
— Да? И какая же?
— Я полагаю, вам было бы любопытно проверить, кто умнее — вы или тот, кого я ищу.
— По вашей логике, вы умнее меня, поскольку вы меня поймали!..
— Нет, я знаю, что не умнее вас.
— Тогда как же вы меня поймали, Уилл?
— Вам кое-что мешало.
— Что же?
— Страсть. К тому же вы душевнобольной.
— А вы неплохо загорели, Уилл.
Грэм промолчал.
— И руки у вас огрубели. Они больше не похожи на руки полицейского. А ваш лосьон как будто выбирал ребенок. Там парусник на этикетке, да?
Доктор Лектер редко держит голову прямо. Задав вопрос, он наклоняет голову то вправо, то влево; его пытливый взгляд вкручивается в лицо собеседника, словно штопор в пробку. Снова наступила пауза. Наконец Лектер произнес:
— Не рассчитывайте уговорить меня, играя на моем тщеславии.
— Я и не рассчитываю вас уговорить. Вы или согласитесь мне помочь, или откажетесь. Кстати, над этой проблемой работает сейчас доктор Блум, а это лучший…
— Дело у вас с собой?
— С собой.
— А снимки?
— И снимки.
— Хорошо, оставьте. Посмотрю на досуге.
— Нет.
— Вы умеете мечтать, Уилл?
— До свидания, доктор Лектер.
— Что же вы не пригрозили книги отобрать?
Грэм повернулся, чтобы уйти.
— Ну ладно, давайте досье. Я скажу вам, что думаю.
— Интересно, — пробормотал Грэм.
— Перестаньте. Вы не могли не догадаться об этом сами.
— Да, я действительно об этом думал.
— А сюда пришли просто взглянуть на меня? Восстановить, так сказать, нюх? Без меня не получается?
— Мне хотелось бы узнать ваше мнение.
— У меня его пока нет.
— Я подожду.
— Могу я оставить дело у себя?
— Я еще не решил, — медленно сказал Грэм.
- ...Позвольте мне оставить у себя дело, Уилл. Я поработаю с ним, изучу. Если есть еще какие-нибудь материалы, я хотел бы взглянуть и на них. Вы можете позвонить мне. В тех редких случаях, когда звонит мой адвокат, мне приносят телефон сюда. Раньше его голос просто пускали через интерком и, конечно, нас слушали все, кому не лень. Вы не дадите мне номер своего домашнего телефона?
— Нет.
— Знаете, как вам удалось поймать меня, Уилл?
— До свидания, доктор Лектер. Вы можете звонить по номеру, записанному на обложке дела. Мне все передадут.
Грэм пошел по коридору.
— Знаете, почему вы поймали меня?
Грэм уже исчез из виду и быстро шагал к стальной двери.
— Вы поймали меня, потому что мы с вами одинаковые!
Это были последние слова Лектера, которые услышал Грэм, — его голос остался за стальной дверью.
Опустив голову, никого не замечая, Грэм брел как сомнамбула, боясь только одного — проснуться. В висках гулко стучала кровь, словно удары крыльев большой птицы. От стальной клетки до выхода — рукой подать. Три коридора, пять дверей отделяют доктора Лектера от внешнего мира. В вестибюле Грэму вдруг почудилось, что Лектер вышел вместе с ним. Остановившись у выхода, он огляделся, удостоверяясь, что рядом никого нет.
После ухода Грэма доктор Ганнибал Лектер лег на кровать и погасил свет. Прошло несколько часов.
Сначала он наслаждался фактурой ткани наволочки, на которой лежали его сцепленные за головой руки… затем кончиком языка скользнул по нежнейшей плоти — внутренней стороне щеки.
Потом он перешел на запахи. Появились фантазии. Один запах он действительно чувствовал, другие — воображал. Раковину посыпали хлоркой — сперма. В конце коридора начали раздавать острое мясо — затвердевшая от пота рубашка цвета хаки. Грэм не захотел давать ему свой домашний телефон — горький зеленый запах размятого лопуха.
Лектер сел на кровати. А Грэм мог быть и повежливее. В памяти возник теплый латунный запах электрических часов.
...
Он позвонил на коммутатор факультета психиатрии.
— Я хотел бы поговорить с доктором Аланом Блумом.
— Не знаю, на месте ли он сегодня, но сейчас соединю вас.
— Секундочку. У меня совсем вылетело из головы имя его секретаря.
— Линда Кинг. Сейчас я вас соединю.
Раздалось восемь гудков, прежде чем трубку наконец подняли.
— Слушаю вас.
— Это вы, Линда?
— Линда не работает по субботам.
Доктор Лектер на это и рассчитывал.
— Быть может, вы мне поможете, если вас не затруднит. Это Боб Грир из издательства «Блейн энд Эдвардс паблишинг». Доктор Блум просил меня переслать экземпляр книги «Психиатр и закон» Уиллу Грэму, и Линда должна была отправить мне его адрес и номер телефона, но, видно, забыла.
— Дело в том, что я всего лишь аспирантка, она будет в поне…
— Понимаете, тогда придется связаться с доктором Блумом, но мне страшно не хотелось бы беспокоить его, ведь он поручил все это Линде, и как-то неудобно подводить ее. Милочка, все эти данные обязательно там где-то поблизости, в картотеке. Я на вашей свадьбе спляшу, если вы меня выручите.
— У Линды нет картотеки.
— Может, у нее там телефонная книжка лежит?
— Да, тут есть книжка.
— Будьте так добры, отыщите мне этого Грэма, и я от вас отстану.
— Как, вы сказали, его зовут?
— Грэм… Уилл Грэм.
— Подождите минутку… Ага, вот нашла. Домашний телефон 305 JL5-7002.
— Но я бы хотел отправить ему книгу по почте.
— Здесь адреса нет.
— А что там есть?
— Так, Федеральное бюро расследований, Пенсильвания-авеню, десять, Вашингтон, округ Колумбия… ага, и почтовый ящик три тысячи шестьсот восемьдесят, Марафон, Флорида.
— Замечательно, вы просто ангел.
— Рада была помочь.
Лектер почувствовал себя намного лучше. Теперь он сможет как-нибудь порадовать Грэма телефонным звонком.
Страх приходит с воображением. Это как наказание, как плата за богатую фантазию.
Знаете, Уилл, Вы слишком много переживаете. Будет гораздо лучше, если Вы перестанете себя терзать.
Не мы выбираем себе натуру, Уилл, она дается свыше, как легкие, поджелудочная железа и все остальное. Зачем идти ей наперекор?
Я хочу Вам помочь, Уилл, и для начала ответьте-ка мне на один вопрос. Помните, у Вас была сильная депрессия после того, как Вы застрелили Гэррета Джекоба Хоббса? Вас ведь не смерть его так мучила, верно? Вы ведь на самом деле мучились потому, что Вам было очень приятно его убивать.
Подумайте над этим, но не переживайте. А где написано, что это обязательно должно быть неприятно? Ведь приятно же Богу убивать — Он постоянно этим занимается, а разве мы не созданы по Его образу и подобию?
Вы, вероятно, читали во вчерашних газетах о том, как Бог обрушил в Техасе церковную кровлю на тридцать четыре прихожанина. Это случилось в среду вечером и, наверное, как раз тогда, когда они елейными голосами выводили псалом, прославляя Его имя. Разве Ему было неприятно?
Тридцать четыре человека! А Вам — косточку подбросил. Одного Хоббса. Одним махом Он угробил сто пятьдесят филиппинцев в авиакатастрофе на прошлой неделе — что же Ему не позволить Вам убить какого-то ничтожного Хоббса. Короче говоря, Вам не грозит обратить на себя Его гнев из-за какого-то несчастного убийства. Вернее, уже двух. Все нормально!.
@темы: слэш, книги, рекомендации, впечатления